Несколько лет назад мы выпустили серию интервью «HeadMade by SHL», где коллеги делились рассказами о себе и своей работе в компании. Мы сохранили эти интервью как часть нашей истории. Предлагаем вашему вниманию интервью с экспертом по вопросам оценки и развития человеческого капитала, нашим генеральным директором Ириной Зариной.
«Если честно, профессию я не выбирала. Очень многое в моей жизни сложилось случайно, и психология стала компромиссом, когда я думала, кем стать, если не фармацевтом и не патологоанатомом. С химией мне сложно было связывать свою жизнь по медицинским показаниям, а на факультет педагогики и психологии МПГУ им. Ленина нужно было сдавать биологию, что, собственно, и предопределило мой выбор. Косвенно повлияло и то, что у друзей семьи было огромное количество медицинских и околомедицинских книг на даче — помимо атласов по анатомии, я перечитала почти все, что было у Жана Пиаже по экспериментальной психологии. Поэтому я довольно спокойно отнеслась к некой альтернативе фармацевтике в виде психологии.
Во время учебы я подрабатывала репетитором, потом ушла в гостинично-ресторанный бизнес, где занималась автоматизацией процессов. Тогда же я начала выстраивать свою жизнь в HR. Изначально это было ближе к менеджеру по обучению и развитию. Волею судеб я оказалась в роли игрока-кандидата на семинарах SHL, и снова очень многое предопределила случайность (но то, используешь ты эту „случайную“ возможность и использует ли потом эта возможность тебя, определяется людьми). Я знаю, что во время семинаров я запомнилась моим будущим коллегам. При этом я совершенно не думала, что буду работать в SHL. Мой жизненный путь продолжался дальше, какое-то время мы даже не взаимодействовали, и неожиданно, спустя год, раздается телефонный звонок с вопросом, не хочу ли я работать у них консультантом.
Честно скажу, я думала: надо было переключиться с любимой мной проектной работы по автоматизации, внедрению, прописыванию бизнес-процессов, с любимого гостиничного бизнеса на непонятную мне сферу. Подумав, я решила, что если не попробую, буду жалеть. И с позиции консультанта я начала свой путь в SHL в 2007 году. А уже на следующий год помогала открывать офис в Казахстане».
«Придя работать в SHL, цель возглавить компанию я перед собой не ставила совсем. Вообще у меня никогда не было сферы, которую я как-то особенно выделяла. Я считаю, что любая деятельность, если ты относишься к этому с душой, интересна и открывает множество новых граней. И если ты начинаешь во что-то вкладываться, делать на результат, то, во-первых, успех все равно придет, а во-вторых, ты сам заряжаешься тем, что ты делаешь.
Я влюбилась в инструментарий SHL, поверила и верю в то, что мы делаем. И это такой движок, который изнутри меня подогревает. Мне было безумно интересно с любыми задачами: проектными или связанными с инструментами и разработкой, связанными с организацией команд, с продажами и работой аккаунт-менеджеров, с задачами на понимание того, как работает IT. Все это привело меня в итоге туда, где я сейчас нахожусь. Когда в 2014 году появилась возможность стать генеральным директором, я на нее посмотрела и решила: „А почему бы нет? Если не попробовать, я буду жалеть“ :-) Даже если что-то пойдет не так, это будет бесценный опыт проживания, понимание того, как одна область взаимосвязана с другой, осознание необходимости учитывать последствия своих решений. И эта уникальная возможность увидеть всю картинку целиком — наверное, самое интересное, что может быть».
«На самом деле, как это ни парадоксально, но для меня это не про оценку. Инструменты, в которые я верю, — не самоцель. Я даже больше скажу: оценка не всегда нужна. А вот понять, как оценка встроена в систему, в чем тут польза, а в чем могут быть ограничения, о которых действительно надо предупреждать, — вот это самое необходимое».
«Для меня главный итог — это то, что стала вырисовываться тема HR-tech, причем это уже не хайп, а осознанное отношение к технологиям: «Зачем мы это делаем? Все ли технологии полезные?» Идет поиск баланса между тем, что мы можем делать технологично (стандартизированный подход), и что можем делать людьми (то, что называется human touch). Пошел интерес к изучению не просто человека, а человека в контексте, и в том числе в контексте команды. И как мне кажется, есть общее понимание, что результат не то что должен нравиться или быть интересен и приятен глазу — он должен быть полезен! Для меня это основное открытие года: везде, в том числе в профессиональном сообществе, слышу вопрос «Зачем мы это делаем?»
«Думаю, что в России 2019 год станет годом попыток найти зерно истины на больших данных, на алгоритмах. И тут нужно помнить, что неизвестно, что мы найдем, и неизвестно, как это применить. Приведу цитату из Global Assessment Talent Report (GATR) 2018 года: „32 % компаний, применяя анализ больших данных, не смогли ответить на вопрос, зачем они это делают, под какую именно бизнес-задачу“. И вот, с одной стороны, есть цель — польза, с другой стороны — очень хочется много данных и с ними что-то поделать. Я надеюсь, что в следующем году или, может быть, в течение ближайших двух лет будет попытка „поженить“ эти два подхода. Успешно или нет — не знаю. Я думаю, придет понимание, что под разные задачи целесообразны разные подходы».
«Российский HR стал зрелым и, в большинстве случаев, от сервисной истории перерос в функцию, работающую на прогнозирование, на опережение. Мое личное впечатление, основанное на результатах локальных и глобальных опросов, что HR уже стал BP — надо просто самим себе разрешить быть партнерами. Сейчас начался этап насыщения кроссфункциональным знанием (MarHR и т.д.), функция переосмысляет себя, привносит новые инструменты, но уже есть некая идентичность и понимание того, что мы делаем. И хотя будущее проступает пятнами, неравномерно, критическая масса уже набрана.
Если говорить о технологичных компаниях, куда мы все дружно стремимся, то важным становится организационное развитие — то, как все устроено, процессы, структура, однако все это опять же бессмысленно без людей, которые это наполняют. Требования к людям достаточно высоки. Необходима возможность обучаться, переобучаться и, что называется, не застывать в бронзе.
Я бываю на западных конференциях, вижу глобальные материалы, и нельзя сказать, что мы отстаем. Другое дело, что компании находятся на разных стадиях развития, и большие организации имеют большую базу и возможности привносить новое. Но разрыва, что есть российский HR, а есть остальной, прогрессивный, нет: все уже примерно выровнялось».
«Однажды, в рамках международного проекта, мы встречались с китайскими коллегами в Сингапуре. Казалось бы, где мы, а где Китай, где Сингапур и так далее. Но после таких взаимодействий понимаешь, что есть такое понятие — SHL people. И мы больше похожи друг на друга внутри SHL, независимо от национальности, страны, региона, чем, может быть, жители одной страны или одного города. Потому что есть какая-то единая методология, единая система координат, как в нашем слогане „Make money, respect people and have fun“. Бережное, внимательное отношение к тому, что ты делаешь, и работа вдолгую, основательность — это то общее, что объединяет людей SHL. Мы находим общий язык, мы и по характеру, и по подходу очень похожи.
Российское подразделение — один из старейших членов семьи SHL. Наша ситуация уникальна тем, что у нас внутри всегда развивалось собственное R&D, у нас есть экспертиза и сильная IT составляющая. Из компании по дистрибуции глобального сервиса мы превратились в полноценную организацию, которая обеспечивает разные услуги, продукты, R&D и исследования. У нас достаточно большая доля независимости: мы можем самостоятельно предложить решение, создать продукт. Да, ты базируешься на методологии, да, у тебя есть, как я шучу, вся британская рать, но эта доля независимости не дает мозгам „засохнуть“ и позволяет быстро сделать то, что, может быть, невозможно сделать в большой компании. Мы — равноправный партнер с глобальными коллегами, и нам есть о чем поговорить, что тоже немаловажно и интересно».
«Есть выражение, что тебя делает твое окружение. Вокруг меня работают однозначно умные и однозначно разные люди, отличающиеся опытом и даже менталитетом, что позволяет смотреть на ситуацию с разных сторон. Иногда бывает непросто, потому что это не та ситуация, когда все радостно поддакивают друг другу. Но в этом „неподдакивании“, в этих различиях есть особая ценность и сила. В результате ты постоянно развиваешься, компания развивается, люди вокруг тебя растут.
Команда SHL — это люди не про процесс, а про результат. Сама культура настроена на то, чтобы приносить плоды, полезные в долгосрочной перспективе. Ты не можешь просто сделать и поставить галочку. И, с одной стороны, это ответственное отношение к делу и готовность собраться, вложиться и сделать. С другой, это неравнодушное отношение к делу, любовь и вера в инструменты и продукты SHL. Часто, когда люди работают на одном месте много лет, есть большой шанс разочароваться в том, что ты делаешь. У нас этого разочарования нет: наоборот, мы становимся все большими и большими фанатами своего дела. Это позволяет заряжать людей вокруг, позволяет нам с коллегами, как клею, держаться вместе. Мы мобилизуемся вокруг общей идеи, ценности и цели».
«Я стараюсь не терять ощущение, что все в жизни есть в какой-то мере игра — сложная многораундовая история с множеством задействованных в ней игроков и команд. По сути, не только от меня зависит то, как пойдет эта игра, потому что я связана с командой, с теми людьми, которые меня окружают. Они тоже играют в эту игру, работают на этот результат. Ощущение игры, фана помогает справляться с грузом ответственности.
В британской традиции есть понятие job role, когда ты играешь некую роль, которая состоит из прав, обязанностей, и это то, что ты принимаешь на себя в рабочей ситуации. Я в рабочей ситуации принимаю на себя роль генерального директора. Я прекрасно понимаю права, обязанности и ответственность, не исключая уголовную, административную и т.д. И я понимаю, что это — role, а внутри я остаюсь таким же человеком, такой же Ирой, с друзьями, со своими радостями, горестями, и это нормально. Потому что, если ты будешь полностью идентифицироваться с ролью и пытаться ей соответствовать во всех аспектах своей жизни, наверное, это будет очень тяжело и скучно».
«Я часто думаю о работе. Какие-то мысли приходят в самолете, я начинаю делиться новыми идеями с членами своей семьи, стараюсь записывать этот поток сознания (порой мысли приходят в самый неподходящий момент). То есть это job role, когда ты не только пришел на работу и вошел в роль, а потом ушел и завершил, вышел из роли. К сожалению или к счастью, это невозможно, потому что это становится частью твоей жизни. Это то, что тебя волнует, то, чем ты гордишься, о чем рассказываешь, о чем тебе интересно думать.
Меня драйвит вера в наши инструменты. Я глубоко убеждена и постоянно нахожу доказательства того, что мы, как SHL, делаем правильное дело, которое помогает. Если по-простому сформулировать, мы даем возможность людям и работе найти друг друга. Работе — не в смысле должности, места, а соответствия тем задачам, контексту, который будет подходящим. И, хотя мы занимаемся оценкой, тут есть еще достаточно серьезная гуманистическая составляющая: лучше понимать, будешь ли ты успешен или нет с самого начала, в какой-то роли, чем потом разбираться с последствиями.
И я знаю точно — то, что делают люди в SHL — это такой стандарт качества, когда это делается от души, хорошо, на совесть, и это очень-очень заряжает энергией. Меня двигает интерес, потому что не бывает абсолютно одинаковых ситуаций у наших партнеров и клиентов. Мы работаем вдолгую, за годы фактически сдруживаемся с ними, и вот эта смена задач, необходимость постоянно проявлять гибкость ума, комбинаторику поддерживают в тонусе, это такой ментальный спортзал».
«Начну с личных задач. В сентябре благополучно отдать Тимофея в детский сад. Это вполне себе комплексный проект. Сейчас сыну 2.5 года, и мы тренируемся в следующих направлениях: раздеваться, одеваться, у нас сложные отношения с горшком, непростые отношения с едой. И это процесс, когда тебе нужно маленькими-маленькими шагами совершенствовать каждое направление.
Вторая задача, к которой я, в принципе, уже подступилась, — организационного плана, связана с командой и с развитием форматов работы. Пробовать новые форматы, чтобы ускорять циклы реакции, разработки. Мы и так достаточно гибкие, но нужно становиться еще гибче, легче и быстрее.
И еще один вызов для меня — сбалансировать инструментальные составляющие с передачей технологии: с тем, что завязано на людях, на экспертизе, на том огоньке, который передается от человека к человеку. Здесь велик риск качнуться в какую-то из сторон, и задача — нащупать баланс и не потерять то, что накоплено, не погнаться только за модой».
«Есть. :-) Это моя семья. Это, конечно же, сын Тимофей: не могу не делиться в Facebook’е тем, как эта личность развивается. Каждый день он меня изумляет, и я очень рада, что мой муж разделяет это изумление. Муж — это тот человек, который меня всегда поддерживает, и не потому, что мы смотрим друг на друга, но потому, что мы смотрим в одну сторону. Мы очень разные, но, как я говорила, важно нащупать баланс, и это тот самый баланс, который держит меня в жизни.
В целом же, у меня в жизни все очень переплетено с работой. Я сканирую происходящее и пытаюсь примерить это на работу — что это может дать, какие идеи? И тогда перестаю думать про работу как про работу. Для меня это поле деятельности, где можно в принципе применять и делать почти все, что угодно».
Вера в людей, включая себя. Когда-то Тимоти Голви попросил назвать несколько фигур из окружения или из предков, которые оставили след, вдохновляют, впечатляют. Я выделила для себя моего ныне покойного преподавателя музыки и дедушку моего прапрадеда. Это были люди, которые говорили своему окружению, детям, ученикам: «Ты можешь, ты сделаешь, у тебя получится» и давали эти крылья. Получать этот импульс от людей и, если ты можешь, давать его другим людям — наверное, это самое ценное.
Опять же — это те самые значимые для меня, ценностные фигуры. Про дедушку дедушкиного дедушки я знаю наверняка, что он (еще до революции) дал своему внуку возможность учиться — уехать в художественное училище и сделать хорошую карьеру как художнику, с нуля. Такие примеры меня вдохновляют: ты понимаешь, что на самом деле границы — они у тебя в голове.
А можно выбрать и то, и другое? :-) Музыка — это часть жизни, через которую происходило становление меня как человека (я уже упомянула преподавателя музыки). А другая важная часть жизни и моего становления — живопись: в нашей семье очень много связано с изобразительным искусством, реставрацией и т.д. Сложно, я не могу для себя выделить что-то одно.
Скорее, электронные. Хотя бумажные я очень люблю. В детстве были перечитаны домашние библиотеки всех друзей, знакомых и соседей, и я ходила в библиотеку, потому что все равно не хватало. Но электронные книги — это некая мобильность, возможность читать всегда, читать везде и переключаться между книгами или короткими форматами.
Я люблю читать статьи, выбираю книги о менеджменте, бизнесе — о том, что происходит в мире, в технологиях, не только в HR. А параллельно может быть художественная литература, и она бывает очень разной. Я могу застрять на одной книжке, перечитывать ее полгода, каждый раз находя для себя какие-то новые смыслы. Такое медленное смакование. Какие-то книги я быстро читаю, получаю информацию, а в какие-то медленно-медленно погружаюсь, выныриваю, потом опять погружаюсь.
Есть знаменитое выражение: «Нет ничего практичнее хорошей теории». А вот впечатления сродни теории: пока ты не представишь, как это, ты не можешь это практически воплотить. Если же говорить про «быть или иметь», то, скорее, быть.
Это про разное, я бы так не делила. Сейчас есть новые возможности, искусственный интеллект и т.д. Но я думаю, что маятник качнется в обратную сторону, и наступит равновесие. Нельзя все решить технологиями — тогда мы перестанем сами себе быть нужными, а это как-то очень грустно.
Позволю себе риторический вопрос в космос: «В чем замысел?»
Оставьте свои контактные данные и наш специалист свяжется с вами в ближайшее время.